Пишу, пиши, Пишо

Вот так выглядел французский прозаический перевод Дон Жуана Байрона, который читал Пушкин.

Это не помешало Пушкину назвать поэму "чудом" и "шедевром Байрона".

Все остальные его произведения он тоже знал по французским прозаическим переводам Амеде Пишо, но мог высказывать такие, например, суждения, как в письме Вяземскому от 24 июня 1824 года:

Гений Байрона бледнел с его молодостию. В своих трагедиях, не выключая и Каина, он уж не тот пламенный демон, который создал Гяура и Чильд Гарольда. Первые две песни Дон Жуана выше следующих. Его поэзия видимо изменялась. Он весь создан был навыворот; постепенности в нем не было, он вдруг созрел и возмужал - пропел и замолчал; и первые звуки его уже ему не возвратились - после 4-ой песни Child-Harold Байрона мы не слыхали, а писал какой-то другой поэт с высоким человеческим талантом.

Вероятно, ни Пушкин и никто из его современников не понял бы набоковского not text but texture.